Статьи и публикации

Суть различий между представленными двумя способами сводится к следующему. В условиях эпического способа организации жизни человек выступает как ее действительный субъект – герой, обладая тождеством и подлинностью "Я', а также авторитетом, то есть способностью выступать автором собственной жизни. Основными характеристиками его жизни становятся переживание и выражение. Именно они составляют содержание процессов повествования и самовыражения, делая их тождественными. На переживание и выражение как основные элементы герменевтики указывал В. Дильтей в "Описательной психологии".

Драматургический способ организации жизни отличается наличием действующих лиц, одним из которых может быть субъект. Он имеет возможность выбирать себе роль. Тождество и подлинность его «Я», равно как и его авторство собственной жизни при этом не предполагается. Автором его жизни выступает драматург, или режиссер, а основными характеристиками жизни субъекта становятся сюжет, сценарий и постановка. Вместо тождества и подлинности "Я" следует говорить об образе "Я". Содержание этого образа определяется драматургом и режиссером, а принятие образа и его исполнение могут быть охарактеризованы понятием актерской правды. Это понятие водит К.С. Станиславский, указывая на то, что вершина слияния актера с принятым образом может быть обозначена термином "Я есмь".

Об элементах драматургии в социальной жизни помимо У. Шекспира, говорили и многие ученые. Так, в частности Дж. Мид и Р. Мертон вводят соответственно понятия социальной роли и социальной функции. Ю. Хабермас видит одной из разновидностей социального действия действие драматургическое. И. Гоффман водит понятие социальной драматургии. Э. Берн разрабатывает концепцию эго-состояний, трансактного и сценарного анализа. Я. Морено разрабатывает метод психодрамы. Ги Дебор определяет современное общество как "общество спектакля".

Следует особенно подчеркнуть, что элементы драматургии могут быть обнаруживаемы на протяжении различных социально-исторических эпох, однако именно в современном обществе с середины XX столетия драматургия как способ организации социальной жизни становится преобладающей. Представленная датировка объясняется началом научно-технической революции и научно-технического прогресса. Скачок в развитии наук, техники и технологий привел к адекватному скачку и в социальной сфере. Там вследствие накопления значительных знаний о сущности и организации социальных процессов произошел резкий рост их управляемости, отразившийся в возникновении и развитии социальных технологий.

Таким образом, из двух представленных способов организации жизни один, а именно, эпический, может быть условно назван "естественным", если, конечно, существует что-либо естественное в социальной реальности или могущее быть признанным таковым. Другой же – драматургический – в полной мере может быть назван искусственным.

Для определения опасностей этого способа организации жизни необходимо указать еще одну черту современной социальной реальности. Дело в том, что общество становится все более и более коммуникативным. Об этом представители различных наук пишут с начала XX века. В частности, Э. Бенвенист, Э. Ланкло, М. Бубер, Э. Левинас, Д. фон Гильдебрандт, М. Фуко, Э. Гидденс, Н. Луман, Ю. Хабермас, М.М. Бахтин, В.С. Библер и другие. Коммуникативность предполагает, что все социальные субъекты находятся в состоянии диалога. Диалог, как известно, может быть внешним и внутренним (Кучинский Г.М., Визгина А.В., Россохин А.В., Худобина Е.Ю.).

Подчеркнем, что основными опасностями драматургического способа организации жизни являются отсутствие тождества и подлинности "Я", авторитета и авторства собственной жизни, а также отсутствие внутреннего диалога. Последнее обусловлено тем, что действующее лицо в пьесе выступает как образ "Я", но не как его тождество и подлинность. Следовательно, любой диалог в драматургическом пространстве – это диалог внешний, диалог между действующими лицами, или образами. Поэтому, если в условиях эпического способа ответчиком "Я" выступает оно же, в условиях драматургии ответчиком образа "Я" выступает другой образ "Я".

Разумеется, описанная ситуация является стрессообразующим фактором и повышает психологическое напряжение субъекта.

Одним из основных способов избегания деструктивных последствий драматургии в условиях преобладания внешней регуляции может стать опора на духовно-нравственную культуру.

Мы будем исходить из того, что духовно-нравственная культура – это социально-историческое или общественное формирование. В данном случае мы несколько произвольно истолкуем термин, введенный В.О. Бернацким. Наша вольность заключается в том, что, как нам представляется, духовно-нравственную культуру можно рассматривать как определенный исторический этап и одновременно целостное образование в развитии мировой культуры. Это один из ценностно-нормативных комплексов или этосов мировой культуры. Духовно-нравственная культура – это совокупность поведенческих норм, ориентированных на такие ценности как добро, любовь, истина и красота. Он создавался на протяжении целого ряда исторических эпох и является в полном смысле "жемчужиной" мировой культуры, благодаря которой общества смогли преодолеть множество деструктивных процессов. Ранее духовно-нравственную культуру еще можно было рассматривать в качестве характеристики или признака социальной жизни, как это мы можем наблюдать еще в работах У. Ростоу. В современности же, это один из возможных этосов, то есть совокупностей нравственных императивов, которые могут определять поведение человека. Рядоположенными ему становятся такие этосы как консюмеризм, дауншифтинг, тоталитаризм, этос сверхчеловека, партикуляризм, этос войны и другие агрессивные этосы.

В передаче «Загадки древности – магия алхимии» было сказано о Парацельсе (Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, 1493 - 1541), который установил причину силикоза: он выяснил, что тяжелое легочное заболевание шахтеров вызвано попадающей в их дыхательные пути угольной пылью, а не проклятьем горных духов. Однако при более детальном рассмотрении, оказывается, что подход Парацельса, как становится ясным из его работ, был гораздо более тонким, сложным и комплексным. Он видел воздействие того или иного лекарственного средства многофункциональным, так как душа и тело образуют единство и недуги, проявляющиеся в теле, имеют причины и в негативном воздействии на душу, которое может быть вызвано в том числе и вмешательством внешнего духа. Поэтому, лекарственный препарат, который подбирает врач, должен оказывать воздействие и на тело и на душу, и на ту внешнюю сущность, которая может являться источником недуга.

Поэтому, слова, прозвучавшие в данной передаче, чрезвычайно ярко, почти кричаще, демонстрируют различия во взглядах на мир представителей традиционного и современного обществ. Это различие вызвано сменой мировоззренческих доминант: религиозно мифологическая доминанта мышления была в середине 20 столетия вытеснена научно-технической. Причиной тому явился научно-технический прогресс. Однако, на мой взгляд, гораздо более глубокими стали причины психологическая и политическая. Психологическая причина заключается в поиске механизмов адаптации общества к жизни в ситуации неопределенности, что вызвало отход науки от метафизики сверхъестественного. Причина политическая заключается в изменении состава и статуса социальной группы, которая выступает носителем специальных знаний, а также является правообладателем интеллектуальной собственности, заказчиком исследований и их исполнителем.

Одна из принципиальных задач научно-технического мышления – это элиминация чудесного из сферы бытия человека. Точнее, элиминируется все то чудесное, которое связано со сверхъестественным. И легитимируется понимание чуда как исключительного достижения творческой деятельности человека. Иначе этот процесс может быть определен как десакрализация. Изменяется также уровень представлений о чудесном. Таковым читается достижение человеческого творчества, носящее экстраординарный характер, достижение, которое может быть очень четко по своим параметрам выделено среди других и отграничено от всей массы результатов человеческой деятельности. Таким образом настраивается некое человеческое видение чуда, определяются контуры того явления, которое человек должен увидеть и без труда распознать в реальности. В общем, людей, как правило, ориентируют на то, что чудо – это что-то глобальное и чего не может быть. Последняя характеристика является гносеологической и не вполне корректной с позиции логики, поскольку невозможно, чтобы происходило то, чего быть не может и, следовательно, если что-то случается – значит, оно возможно. В целом, научно-техническая доминанта настраивает определенную апперцепцию и перцепцию чудесного, то есть изменяются не только понятийно-терминологические характеристики, но и параметры восприятия, проще говоря параметры как социального, так и индивидуального человеческого восприятия.

К.С. Льюис, известный английский религиозный философ и знаменитый автор «Хроник Нарнии», понимал под чудом вмешательство в природу сверхъестественных сил. Разумеется, данное определение, содержащееся в работе К.С. Льюиса «Чудо», не укладывается в научно-техническую доминанту нашего современного мышления.

Самой яркой эпохой, в которую чудо являлось не просто научной категорией, а важнейшим явлением социальной жизни была эпоха Средневековья. Детальный анализ понимания чуда в эпоху Средневековья содержится в работах выдающегося французского медиевиста, представителя школы «Анналов», Жака Ле Гоффа «Средневековый мир воображаемого» и «Герои и чудеса Средних веков». Согласно Ле Гоффу, чудо может быть понято как божественное деяние, бросающее вызов законам природы, а также, как удивительное и непонятное, но не выходящее за пределы природного мироустройства.

Поэтому, я полагаю, что для тех, кому вышеуказанный тезис К.С. Льюиса не по душе, чудо может быть в онтологическом плане определено совершенно по-светски с использованием давно известных категорий диалектики как совпадение желаемого и действительного, или превращение желаемого в действительное.Обоснование этому весьма простое: наши желания неограничены, а действительность содержит ограничения по своей сущности и накладывает некоторые ограничения на наши желания. Поэтому, если в гносеологическом плане чудом признается нечто необычайное и удивительное, то, что идет вразрез с общим правилом и нарушает привычную картину мира, в таком случае превращение желаемого в действительное, победа бесконечного над конечным с полным правом может быть признана чудом. С этой позиции, чудес вокруг нас происходит очень много. Однако мы не хотим их видеть, потому что не настроены соответствующая перцепция и апперцепция. 

Сознание политически ориентировано на поиск причинно-следственных связей в природном или социальном мире. Оба этих мира могут быть объединены понятием «естественное», поскольку культуру называют «второй природой». Все выявленные связи в сфере естественного, поддаются гносеологическим процедурам: анализу, учету, классификации, прогнозированию. Все, что относится к сфере сверхъестественного, сосредотачивается в мистическом опыте человека. Обратим внимание на жрецов, шаманов и магов в архаических племенах. Если судить по данным современной антропологии, жрец, шаман или маг – это явление вполне естественное для соплеменников, поскольку разграничения естественного и сверхъестественного в архаических обществах практически не существует. Поскольку согласно мифологическим представлениям душа и тело разграничены также весьма условно, то в случае, например, какого-либо заболевания, лечение должно быть, так сказать, комплексным. Оно предполагает, в частности, помимо воздействия на тело, еще и воздействие на некую сущность, которая и есть истинная причина нездоровья. И здесь как нельзя лучше подходит понятие метафизика. То есть у всякого заболевания есть физика и метафизика. В современном научно-техническом мышлении метафизика – это психология. Именно поэтому и появляется термин психосоматика. Однако для лекаря 15 столетия это означало нечто иное. Воздействие злого духа можно было прекратить с помощью различных приемов и в том числе, посредством определенных химических веществ, которые одновременно оказывают благотворное действие на тело. Современная медицина оставляет только последнюю сторону. И дело не в том, хорошо это или плохо, а в том, почему так произошло?

В действительности, современная медицина развивается чрезвычайно динамично и совершает чудеса. Однако, даже при этом, ее возможности ограничены, поскольку человеческий организм – очень хрупкая вещь. Поэтому, я полагаю, постепенный отход медицины от метафизики сверхъестественного обусловлен опять-таки психологическими причинами. Осуществляя лечение, врач, как и пациент, должен быть совершенно уверен, что он делает все от него зависящее и все, что он может. Этой уверенности нет у шамана, мага или жреца. С принятием метафизики сверхъестественного ситуация становится неопределенной и непредсказуемой. Для современного человека это невыносимо. Поэтому, понятно, что делать с угольной пылью, но до сих пор малопонятно, как быть с проклятьем горных духов.

Неудивительно, что в этой ситуации, мы, как в древние времена, так и сейчас, в век неистового научно-технического прогресса, не можем обходиться без заклинаний, мантр и молитв. Количество обращений людей к служителям культа, шаманам, целителям, знахарям, экстрасенсам, гадалкам, астрологам, колдунам, медиумам, магам и пр. и в настоящее время сопоставимо с количеством обращений к работникам медицины, психологических, социальных служб и правоохранительных органов. Церкви являются не менее посещаемыми местами, чем госучреждения, поликлиники, психологические консультации и школы.

В целом, следует заключить, что, не смотря на то, что произошедшая в середине 20 столетия смена мировоззренческих доминант – это процесс очевидный, религиозно-мифологическая доминанта не может быть полностью элиминирована из сознания современного человека в силу того, что она составляет его фундамент, на который накладывается доминанта научно-техническая. Для образной демонстрации их отношений подходят пары понятий базис – надстройка, или же id – ego.